На главную
ОТШЕЛЬНИК В ГОРАХ. ОТШЕЛЬНИК, ИДУЩИЙ ПО МОРЮ, Из притчи о ливанском отшельнике. Саади. «Гулистан». Фонд Мартина Бодмера. Женева. F. VI, 5, л. 29 б, 30. 1547 г. Бухара
ОТШЕЛЬНИК В ГОРАХ. ОТШЕЛЬНИК,  ИДУЩИЙ ПО МОРЮ, Из притчи о ливанском отшельнике Саади. «Гулистан» Фонд Мартина Бодмера.»

ОТШЕЛЬНИК В ГОРАХ. ОТШЕЛЬНИК,  ИДУЩИЙ ПО МОРЮ, Из притчи о ливанском отшельнике Саади. «Гулистан» Фонд Мартина Бодмера.»


В женевской рукописи «Гулистана» Саади, переписанной во время правления Султан-Хусейна Байкары в Герате, помещены две пары миниатюр, исполненных позже в Бухаре. Каждая из них изображает два эпизода одной притчи. Использование таких своеобразных диптихов давало возможность полнее раскрыть сюжет литературного произведения, в данном случае истории отшельника из Ливана, который мог ходить по воде, не замочив ног. Но однажды благочестивый старец чуть не утонул, ступив в воду одного из бассейнов Дамасской мечети. Ученик отшельника, потрясенный этим, попросил старика объяснить происшедшее. Тот ответил, что вдохновение, божественное просветление нисходит лишь в минуты высшей духовной устремленности, отречения от всего земного.
Миниатюры отличаются от работ, продолжавших традиции гератской школы. Сразу бросается в глаза не только оригинальность трактовки образов, но и иной графический стиль. В правой части диптиха — отшельник в своей пещере, погруженный в созерцание. Среди громоздящихся скал, у быстрого ручья фигура отшельника кажется одинокой; абрис ее силуэта вторит очертаниям гор, что делает человека как бы частицей мира природы, подчеркивает их единство. Пейзаж и облик отшельника переданы в оригинальной манере; живописная разработка скал, рисунок трав и камней отличны от декоративности, камерности и тонкой поэтической настроенности гератской миниатюры. Суровость горного пейзажа, в очертаниях которого чудятся гротескные физиономии, придают листу философско - пантеистическое звучание. Вторая часть диптиха решена более жанрово и представляет, как отшельник идет по воде, к удивлению рыбаков, опустивших невод в море, и морского чудища, как бы принимающего участие в действии. Сосредоточенное, мудрое лицо отшельника, простота его движений, отдаленность его фигуры полосой воды от берега, где находятся другие персонажи, подчеркивают отрешенность старца от бренного мира, естественность происходящего чуда, что соответствует философско-назидательному характеру притчи.
Привлекает внимание своеобразие облика рыбаков, одетых в подробно прорисованные костюмы простолюдинов, с лицами среднеазиатского типа. Их удивление художник передает не за счет канонического жеста — палец, поднесенный к губам, а движениями взглядов и рук, обращенных к отшельнику. Почти гладкий фон разделен волнистой плавной линией на три горизонтали: небо, землю и воду. Детали не имеют здесь важного значения, все внимание автора направлено на создание определенного настроения, передачу состояния души, созерцающей чудо.
Миниатюры средней Азии