Сцена иллюстрирует легендарный полет — «мирадж» пророка Мухаммеда на Бураке, фантастическом животном, своеобразной кентаврессе, большей частью изображаемой с павлиньим хвостом. В данном случае художник наделил Бурака лицом восточной девы, со смоляными кудрями, продолговатыми глазами под сросшимися бровями, костистым носом и сережками в ушах. Так же повествовательно, по-бытовому, трактована фигура редкобородого Мухаммеда, облаченного в простой халат и небольшую чалму. Физиономика этих мчащихся по небу персонажей исходит из конкретных наблюдений, но стилистика «чудесного» заимствована из арсенала иноземного, дальневосточного искусства, которое необычностью своей образной системы поражало ближневосточного зрителя. Таковы пестрокрылые ангелы с блюдами в руках, происходящие от буддийских небесных дев — апсара, таковы пламенеющие нимбы и вихрящиеся «драгоценные облака» бао-юнь. По нашим наблюдениям, искусство Ирана и Средней Азии, выработавшее еще к XIV веку устойчивый плоскостно-орнаментальный стиль и соответствующий нравственно-этическим догмам канон изображения человека, заимствовало из живописи других стран и других религий то, что находилось вне канона и могло быть по сюжету привлечено для изображения «потусторонних сил», ангелов, демонов, врагов-иноземцев, фантастических зверей, приспосабливая эти образы к требованиям своего искусства и мифотворчества.